Владимир Соловьёв: мы многое уже сделали в эти первые 11 месяцев

БОЛЬШОЕ ИНТЕРВЬЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОЮЗА ЖУРНАЛИСТОВ РОССИИ                                                     ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЁВА 

Почему с СЖР теперь все хотят дружить, как защитить журналиста в опасных командировках и чего достиг Союз журналистов России накануне 100-летия? На вопросы Свердловского ОТВ Владимир Соловьёв ответил на XXII Форуме современной журналистики «Вся Россия – 2018» в Сочи. 

   - Владимир Геннадиевич, прошёл год, как вас избрали председателем Союза журналистов России. О чем мечтали тогда? Наверное, горы сдвинуть?

   - Ну, все-таки прошёл не год, а пока 11 месяцев. О чем мечтал, сказать трудно. На меня всё враз обрушилось. То есть я участвовал в работе Союза журналистов, но не ожидал все-таки, что Всеволод Леонидович Богданов, бессменный на тот момент председатель СЖР, предложит и поддержит мою кандидатуру. Отказываться было уже поздно.

   Я долго думал и мучился, стоит ли за это браться, но понял, что стоит, потому что это очень интересный вызов для меня лично. Горы свернуть - наверное, нет. Конкретные цели были обозначены в докладе, который я готовил к съезду в ноябре 2017 года. Там был целый набор, можно сказать, предвыборных обязательств, которые я должен был перед сообществом выполнить. Наверное, выполнить в ближайшие пять лет. Но мы как-то достаточно бодро и резво взялись, и многое уже сделали в эти первые 11 месяцев.

- И что получилось сделать на данный момент?

- То, чего журналистское сообщество добивалось более 40 лет - это почетные звания «Заслуженный журналист России», «Заслуженный работник связи и информации». Многократно пытались это сделать, обращения писали - в правительство, главе государства - не получалось. Но вот в январе 2018 года мне удалось побывать на встрече Владимира Путина с главными редакторами в «Комсомольской правде». После этого вопрос решился.

Меня не приглашали заранее, и я не готовился. Я вообще накануне встречи находился в Испании, а на 11 января у меня были обратные билеты. Звонок: «11 января будет встреча с Президентом – если хочешь, приезжай». Я сразу понял, что надо все бросать, поменял билет, полетел с тремя пересадками, через Мадрид, с моря, ночь не спал, но доехал! Успел переодеться, побриться, успел приехать на эту встречу и все-таки успел задать этот вопрос!

Это того стоило, потому что 19 июля 2018 года был подписан Указ Президента РФ об установлении почетных званий. И наше журналистское сообщество это решение очень хорошо поддержало. 

- Почему важно, что журналист в России теперь может стать заслуженным? Зачем признание власти, ведь важнее признание читателя, слушателя, зрителя?

- Во-первых, не власть решает, кто заслуженный, а кто нет. На сайте Союза журналистов России выложена своего рода дорожная карта по процедуре получения звания. Инициирует награждение работодатель, то есть СМИ. Обязательно наличие наград СЖР. Задача чиновников - лишь сверить, все ли документы предоставлены и запустить механизм. Во-вторых, звание «Заслуженный журналист России» очень важно нашим ветеранам.   Кроме почета и уважения, оно дает целый ряд льгот, человек автоматически становится ветераном труда, а это бесплатный проезд на транспорте, это большая скидка на оплату коммунальных услуг - и так далее, и так далее. Это крайне важно для ветеранов, особенно в регионах. Мне удалось перед ними выполнить часть программных обязательств , и я этим очень горд. 

- В 2018-ом Вы и команда СЖР вели "кочевой" образ жизни. В регионах прошли десятки образовательных проектов под общим брендом «Инфорум», кстати, как правильно ставить ударение в этом слове?

- А это по ощущениям! ИнфОрум – правильно, потому что это инновационные форумы, инфорУмы – потому что это практикумы, нередко в аудиториях, «румах». Как угодно можно крутить. Главное, Союз возродил образовательную функцию.

   Нам удалось получить грант от Минтруда и сделать эту серию Инфорумов. По сути, это образовательные практикумы о современных способах работы с информацией и продвижению СМИ в Интернете. В Уставе СЖР есть обязательство поддерживать образование журналистов и способствовать профессиональному общению журналистов, что мы и делаем. Мы придумали эту фишку с названием. Мы сделали очень интересный символ, он сейчас уже известен в регионах. Это работает, это очень интересно проходит, и мне кажется, этот проект получился. Уже больше 20 Инфорумов прошли по стране, они действительно взрывают информационное пространство регионов. В хорошем смысле информационный взрыв: приезжают коллеги из соседних регионов, слушают наших спикеров, делятся своим опытом, потом несколько дней еще отписываются. Мы чувствуем, что Союз полезен СМИ. Востребован блок, как развивать социальные сети, как преобразовывать газету, как уходить в Интернет-контент. Мы обязательно будем это направление развивать. На следующий год заявки на Инфорумы до лета уже распределены. 

- Какие новые тенденции Союз журналистов сейчас видит в своей жизни и в СМИ?

- Здесь на форуме в Сочи я слышал не раз мнение, что Союз заработал. Союз становится интересным, становится модным для молодежи. С Союзом все хотят общаться, все хотят с нами дружить, хотят получать наше экспертное мнение, с Союзом считаются на всех уровнях, на всех этажах власти, и в международных структурах, таких как МФЖ (Международная федерация журналистов) и других, как ОБСЕ. Мы становимся весомой, уважаемой частью гражданского общества России. В Союз вступают целыми редакциями, такими как «Вести. Калининград», «Вести. Симферополь» и многие другие. Союз журналистов России стал важным, весомым, интересным – если обобщить, то так. 

- Насколько, кстати, увеличилось число членов Союза за это время?

- Я точную цифру назвать не могу, но прирост по отношению к вступлению в прошлые годы больше 10 % в каждом регионе. Работает и международная карточка – 645 Международных пресс-карт выдали в этом году. Заключили соглашение с Союзом музеев о том, чтобы она работала так же, как и во всех 186 странах, в которые входит Международная федерация журналистов. То есть, чтобы журналисты имели возможность и работать в музеях, и получать льготы, и иметь бесплатный проход в музеи. Приходится заниматься сразу всем. И очень многое получается – это приятно. 

- Президент одно ваше предложение поддержал, насчет Заслуженного журналиста России. А насчет журналистов-участников боевых действий - не поддержал. Будете ли вы искать другие пути, чтобы как-то поддержать военных журналистов?

- Это процесс, который идёт. И нельзя сказать, что президент это совсем не поддержал. Он сказал, что не стоит наделять журналиста статусом участника боевых действий, потому что журналист не имеет права держать в руках оружие. И он в этом прав.

Меня, кстати, некоторые оппозиционные издания питерские стали обвинять, что я призываю журналистов стать комбатантами, то есть участниками войн в прямом смысле. Как будто они не понимают, о чем идет речь! А они прекрасно понимают, что я не за то, чтобы журналист брал в руки оружие. Я за то, чтобы журналист, который много работает в горячих точках, рискует своими здоровьем и жизнью, который решился ехать туда, где убивают, имел какие-то гарантии. Определенный статус, возможно, льготы.

Мне звонили многие коллеги, которые работают сейчас в Сирии. Там даже сирийские почтальоны, повара получают статус участника боевых действий, и это дает льготы - потом, на пенсии.

- Защита военных журналистов для Вас - личная тема?

- И да, и нет. Да, я тоже работал во многих горячих точках – в Югославии, и в Чечне, и во многих других местах. Нет, потому что прошу не для себя.

Мы обсуждаем тему поддержки и защиты журналистов в горячих точках постоянно. Недавно прошло совещание в Совете Федерации, его собрал Алексей Константинович Пушков, наш сенатор и ведущий программы «Постскриптум». Там было много известных военных журналистов – Александр Сладков, Роман Перевезенцев, мой друг, который у чеченских экстремистов сидел больше месяца и ждал своей участи. И мы обсуждали, как быть. Мы обсуждали предложения Государственной Думы, предложения Союза журналистов. Во многом они сводятся к тому, что редакция, СМИ должны полностью отвечать за своих журналистов. Не страховщики, которые противятся из-за огромных рисков, а редакция! Если штатный корреспондент отправлен в горячую точку, то редакция несет за него ответственность и является ему опорой и гарантом. Все возможные проблемы редакция должна решать! И компенсировать, скажем так, психологический стресс, и дать возможность лечиться, быть может, в военных госпиталях, где умеют лечить травмы, которые чаще всего получают журналисты на войне – это травмы от осколков мин и снарядов. Ну и, конечно, должна быть огромная компенсация в случае гибели для семьи. Это тоже очень важно.

Мы предлагаем всем журналистам, которые работают в горячих точках, иметь международную пресс-карту МФЖ, Международной федерации журналистов. Она часто помогает, на нее реагируют даже бандиты, которые держат власть в отдельных регионах, не говоря уже об официальных властях. Может быть, стоит нашим коллегам, которые часто работают в горячих точках, в ускоренном порядке давать статус заслуженного журналиста России. Опять же, это автоматом - ветеран труда и многие льготы. Может быть, так мы выйдем из этой ситуации, потому что действительно люди, которые решаются ехать в опасные места, там, где убивают, выполнять свой служебный долг – они достойны того, чтобы быть заслуженными журналистами. 

- Вы прошли семь войн, и был ли такой момент, когда вы пожалели, что приехали на войну? Александр Тихомиров, вы его называете наставником, рассказал, как его вели на расстрел, и спасло только чудо, какая-то бумажка... У вас был какой-то такой момент и мысль « А зачем я вообще сюда приехал»?

- Сомнения всегда есть. Понятно, что на войне страшно всем, и те, кто говорят, что ничего не страшно – идеализируют сами себя и свое поведение. Понятно, что человек смертен, и смертен внезапно. И это ощущаешь там четко и быстро. Но это наша работа, и, если взялся за это дело, надо ехать, надо работать. Вот когда мы работали в Югославии, мне же никто не давал команды, когда и куда ехать. Я сам решал, я писал, так сказать, заявление на служебную командировку. Тогда не было мобильных телефонов, мы уезжали куда-нибудь в Сараево с Анатолием Кляном, и никто не знал, где мы находимся, несколько дней. И наши жены, которые нас ждали в Белграде, понимали, что наши предшественники были убиты и сожжены в машине во время этой войны, и понятно, что настроение у них в этой ситуации было не очень. Тем не менее, слава Богу, за все семь лет работы мы не получили ни ранения, и остались живы. Но ситуаций, когда с гораздо большей вероятностью мы могли бы погибнуть, чем остаться в живых, было много. И снайперы целились, стреляли, но промахивались. И взрывалось что-то рядом. Там же нет фронта, там могут спуститься с горы люди в камуфляже, и только - как там говорят - по наголоску, по акценту понимаешь, что это за люди, которые иногда просят перекреститься. Там воевали сербы и хорваты – сербы заканчивают здесь креститься, а хорваты здесь, и из-за этого могут расстрелять. Вы понимаете, да? То есть по акценту надо понять, что это за люди, и что-то правильно сделать, или правильно ответить на этом диалекте. Вот на таком уровне иногда надо там работать. Всякие были случаи.

В Чечне нас, восемь человек, однажды Лебедь забыл у Масхадова. Люди с автоматами вывезли ночью куда-то и оставили в чистом поле, и мы ждали… Вдруг приехали два наших танка, и нам сказали: «Залезайте на броню», и мы на броне ночью по Чечне ехали до Ханкалы, там несколько километров. Причем можно было с танка упасть, и следующий танк бы задавил, потому что ночью не видно ничего, а я держал и оператора, и штатив, получилось, и камеру.

Всякие были случаи, иногда интересные, и смешные даже на войне были случаи. Действительно, про меня даже рассказывали, что я придумал такой жанр «Юмористический репортаж с фронта». Могу рассказать один эпизод… 

- Юмор с фронта? Что смешного может быть на войне?

- Смешного там нет. Там столько страшного, трагического, грустного, что волей-неволей ищешь хоть что-то другое. Это психологическая защита. Это особый юмор, он помогает.

Вот, например, в самопровозглашенной Восточной Славонии, это та часть, которая сейчас называется Придунайской Хорватией, идут активные бои, только начинается острейший конфликт. И мы едем. Там абсолютная равнина. Заезжаем в село, до сих пор помню название - Кукуевцы. Вдруг видим простой деревенский дом, огород, куры гуляют - и стоит шестиствольная зенитная установка тут же! Выходит какой-то местный с виду безобидный дед. А мы с оператором это снимаем сразу. Я говорю: «Дед, где взял?» Он говорит: «Да тут этого валяется - сколько хочешь». «А патроны есть?» – «Есть патроны». Он снимает ткань, и там патроны, несколько ящиков – таких, зенитных. Я говорю: «А зачем?» – «Зато я теперь спокоен за несколько окружающих километров». Это все прошло в программе «Время». 

- Должен ли журналист готовиться к опасным командировкам?

Да, обязательно, и профессиональные сообщества могут помочь. Уже сейчас у наших коллег из Союза журналистов Москвы отработана тема под названием «Бастион». Эти курсы проводятся совместно с силовыми ведомствами и готовят журналистов к возможным ЧС. Есть очень интересные курсы нашего друга, коллеги и соратника, секретаря СЖР Евгения Примакова, ныне депутата Госдумы от Саратовской области. Он их организовал в Русской гуманитарной миссии, это некоммерческая организация. СЖР получил лицензию на образовательную деятельность, теперь наша цель - грант для того, чтобы работать совместно с МЧС. Есть научно-исследовательский институт МЧС, где очень опытные специалисты готовят людей для работы в экстремальных ситуациях, в миротворческих миссиях, в опасных местах. Там можно готовить и журналистов. Я думаю, что мы совместно с МЧС и, может быть, объединившись с курсами «Бастион», будем обучать журналистов на базе самого большого полигона МЧС в моем родном городе Ногинске в Подмосковье. У них там отработана эта система, там можно жить, там можно учиться, тренироваться и получать те знания, которые в других местах не получишь. И я надеюсь, что мы спасем, может быть, этим хотя бы несколько жизней наших коллег.

- На Форуме в Сочи много говорят об отношениях СМИ и власти. А какими они должны быть?  

- Каждое СМИ самостоятельно выстраивает отношения с властью на своем уровне. Я понимаю, что для местной прессы очень важна поддержка местной власти, но недопустимо превратиться в рекламный листок конкретных чиновников. Самый большой пласт членов Союза журналистов России – это сотрудники районных газет, больших и маленьких. Я знаю, как им тяжело. Я знаю о зарплатах в 7 тысяч рублей в месяц у журналистов и редакторов. Уборщице в редакции платят 15 тысяч, потому что по закону меньше не могут, а журналисту – могут (кстати, мы над этой проблемой тоже работаем, это юридически сложный вопрос). И журналист районки находит силы критиковать власть, аргументированно и смело. И к нему прислушиваются. На таких людях держится российская журналистика.  

   Я сейчас очень много езжу по регионам. По статусу, что для меня сначала было непривычно и неожиданно, я встречаюсь с губернаторами, с руководителями регионов. И чаще всего идет положительное общение, мы решаем проблемы наших региональных отделений. Я спрашиваю наших коллег, чем помочь – а помогают власти. Многие губернаторы в нашей стране четко понимают, что нужно взаимодействовать со СМИ. Что газеты и журналы, радио и телевидение могут их критиковать, и они это делают не из злобности какой-то, а делают это по делу!   Во многих регионах появилась такая форма общения, как круглый стол губернатора и руководителей СМИ, совет главных редакторов. Это хорошая форма, и мы, конечно, это поддерживаем. Я во всех регионах губернаторам об этом рассказываю, и многие, кстати, воспринимают эти слова правильно, и начинают работать. 

- Другая сложная тема Форума в Сочи – будущее журналистики и конкуренция с блогерами. Журналисты вообще будут ли нужны?

- Журналистика в любом случае остается журналистикой. Она, понятно, за годы перемен утратила свой статус, наша профессия. Она, к сожалению, размывается легкостью опубликования любой информации – любой школьник может снять какое-то видео, написать к нему текст и на огромное количество слушателей, читателей, зрителей это, как говорится, распулить в Интернете. Потом профессиональные журналисты должны объяснять, правда это или неправда, фейкньюс или истина.

Читатели, зрители и слушатели не видят разницы. Но одно дело, когда не журналисты, наши сограждане что-то публикуют в рамках самостоятельного творчества в YouTube-каналах, в Telegram и так далее. Критерием их работы пока остается их собственная совесть. А другое дело, профессиональные журналисты, мы с вами, мы отвечаем за свои слова. Нам сложнее. Аудитория, конечно, этого не понимает, так как на аудиторию обрушивается невероятный, огромный поток информации, который переварить человеку очень трудно сейчас, а фильтровать еще не научились. Может быть, нам стоит аудиторию этому учить?

Конечно же, в журналистике огромный объем проблем, при этом, я думаю, профессия наша с вами не исчезнет, она будет развиваться, она будет модернизироваться. Трудно себе представить, что появится через пять-десять лет, какими способами мы будем с вами распространять информацию. Уже роботы пишут новости, уже искусственный интеллект – Яндекс.Дзен – решает, какую новость поставить первой, без влияния человека. И нам надо понимать, как с этим жить, нам надо понимать, как это юридически фиксировать. И всем этим занимается Союз журналистов России. 

- Вы сами ведете свои страницы в соцсетях или поручили помощникам?

- Всё сам. Во-первых, это уже какая-то привычка. Я много лет присутствую в фейсбуке и в Инстаграм. В фейсбуке я размещаю какие-то наблюдения, рассказываю о каких-то случаях из жизни. Не выкладываю почти никогда личные фотографии и фотографии детей, родственников. Фейсбук стал почти официальной страничкой. Инстаграм - другое. Я всю жизнь мечтал быть фотографом и продолжаю хотя бы на смартфон снимать природные красоты, немножко раскрашивать жизнь, немножко дополнять комментариями и выкладывать красивые кадры из путешествий по миру и по стране. Мне приходилось очень много ездить – почти все континенты мира и почти все регионы страны видел. И я не могу удержаться от фото, потому что это некий элемент привычки, и элемент даже, если хотите, журналистского творчества. Прихожу домой, и иногда не могу сесть поужинать, пока не выложил то, что придумал. Вот выкладываю, успокоился, тогда уже можно перекусить. 

- Председателю Союза журналистов России полезны социальные сети?

- Конечно, это обратная связь. Огромное количество журналистов знает и мой мобильный телефон, а те, кто не знает, видят меня в фейсбуке – у меня там количество френдов приближается к пяти тысячам, это потолок, установленный социальной сетью. Поэтому если кого-то не принял в друзья, пожалуйста, поймите эту причину и не обижайтесь. В друзья я старался принимать именно журналистов, чтобы быть на острие и видеть, что происходит в отрасли.   

Я выкладываю самые свежие новости и с форума в Сочи. С главредом «России 24» Евгением Бекасовым только что мы сидели вместе, он выступал, а я пошел сфотографировал его, сфотографировал зал. Сейчас после интервью напишу что-то и опубликую. Может быть, это кому-то будет интересно. Вообще смотрят, читают о СЖР очень много, часто комментируют, там целые дискуссии разворачиваются под моими постами. И все понимают, что через мессенджер фейсбука можно мгновенно со мной связаться, я почти всегда сразу отвечаю всем. Иногда это помогает быстро решать проблемы журналистов, которые возникают в стране. И поэтому я был и буду в доступе. 

- А с политиками так же общаетесь - в сети, на короткой ноге?

- Очень многие политики у меня в друзьях в фейсбуке, и общаемся, очень многих лично знаю. Да, и так происходит общение. В Госдуме у нас расширяется все больше журналистское лобби - это и Леонид Леонидович Левин, наш Секретарь СЖР, вот сейчас Евгений Примаков стал депутатом, у нас там и Евгений Ревенко, и Петр Толстой, и многие другие наши коллеги, которые прекрасно понимают все проблемы журналистики.

 - Что для вас стало главным итогом Форума современной журналистики «Вся Россия- 2018» в Сочи?

Огромный объем информации, предложений, проблем, которые озвучены. Мы всё аккумулируем, фиксируем и берем в работу. Итогом должны стать решения.

А что касается форума, мы попытались сделать его интересным – вы сами видите, что аудитории полные, это очень приятно. Действительно, даже немножко не подрасчитали, потому что никогда не было столько участников, порядка 1 400 человек. Всё – и гостиница «Жемчужина», и все соседние отели забиты. Больше 100 мероприятий за эти шесть дней, всё вызывает большой интерес: пишут, снимают, рассказывают, так же, как и вы, про наш форум.

Раньше форумы были немножко по-другому построены, мы ушли из Дагомыса сюда в «Жемчужину». Это вызов! Смотрите, какая тут прекрасная обстановка, теплый бассейн, набережная с шашлыками, море почти теплое, доступны прогулки по Сочи. А журналисты – целый день на деловой программе, залы битком. Это о многом говорит.

Форум получился, я бы так сказал. Впереди много работы. Пожалуй, главное - это 100-летие Союза журналистов России, которое мы будем отмечать 14 ноября.

15 декабря – День памяти журналистов, погибших при исполнении профессиональных обязанностей, очень важная для нас дата. И очень, очень, очень много поездок и встреч. Я и мои коллеги не понимаем иногда, где мы находимся, когда просыпаемся. Потому что ездить приходится очень много, но мы знаем, что это нужно, и мы идем на это, потому что мы хотим сделать наш Союз журналистов очень важной и уважаемой частью гражданского общества России. 

Записала Екатерина Хожателева